Предыдущая глава была посвящена дисциплине – средству духовного развития человека. Теперь мы рассмотрим то, что лежит в основании дисциплины, является ее движущей силой, дает ей энергию. Я считаю, что этой силой является любовь. Я очень хорошо сознаю, что, пытаясь исследовать любовь, мы заигрываем с великой тайной. В полном смысле слова мы собираемся изучать неизучаемое, познавать непостижимое. Любовь слишком огромна и глубока, чтобы ее можно было правильно понять, измерить или установить пределы, пользуясь словами. Я не писал бы этих строк, если бы считал, что попытка не стоит усилий, но в то же время я определенно знаю, что адекватной она не будет.

Одно из свидетельств ее таинственной природы: никто и никогда, насколько мне известно, не мог дать истинно удовлетворительное определение любви. Поэтому, пытаясь хоть как-то объяснить любовь, ее стали делить на категории: эрос, филиа, агапэ; совершенная и несовершенная любовь и т.п. Я все же попробую дать единое определение любви, хотя, опять-таки, сознаю, что в некотором смысле оно будет неадекватным.

Я определяю любовь следующим образом: это воля к расширению собственного Я с тем, чтобы питать свое – или чье-то – духовное развитие.

Прежде чем перейти к более полной разработке вопроса, хочу дать краткий комментарий к этому определению. Во-первых, можно заметить, что это объяснение телеологическое: поведение определяется через намерение, или цель, которой оно намерено служить; в данном случае целью является духовное развитие. К телеологическим определениям ученые относятся с подозрением; вероятно, и мое определение любви постигнет эта участь. Но я пришел к нему не путем телеологических размышлений. Я пришел к нему через многочисленные наблюдения (в том числе и самонаблюдения) в своей клинической практике. Определение любви в работе психиатра исключительно важно; дело в том, что пациенты обычно представляют себе природу любви весьма путано.

Например, один робкий молодой человек рассказывает мне: "Моя мать так сильно любила меня, что никогда, до самого выпускного класса, не позволяла мне ездить в школу автобусом. Даже взрослым я должен был просить у нее разрешения выйти из дому. Я думаю, она боялась, что со мной что-нибудь случится, и поэтому ежедневно сама отвозила меня на своей машине, а вечером забирала домой, хотя для нее это было очень непросто. Она действительно любила меня". В процессе лечения болезненной робости этого пациента (как и во многих других подобных случаях) необходимо было разъяснить ему, что поведение его матери могло быть мотивировано какими-то другими причинами, а то, что кажется любовью, часто вовсе ею не является. Из подобного клинического опыта у меня накопилось множество примеров того, что является любовью, а также того, что ею только кажется. Одно из важнейших различий между этими двумя категориями поведения – осознанная или неосознанная цель у любящего (или нелюбящего).

Во-вторых, нетрудно заметить, в самом своем определении любовь оказывается странным замкнутым кругом: процесс расширения себя – это уже эволюционный процесс, развитие. Если человек успешно расширяет свои границы, значит, он растет, развивается в новое состояние бытия. Таким образом, деяние любви есть акт саморазвития даже в том случае, когда его целью является развитие для кого-то другого. То есть, стремясь развивать, мы сами развиваемся.

В-третьих, это общее определение любви включает любовь к себе наряду с любовью к другим. Поскольку я – человеческое существо и вы – человеческое существо, то любовь к людям означает любовь к себе и к вам. Посвятить себя духовному развитию человечества означает быть преданным роду, частью которого мы являемся, т. е. быть преданным и собственному, и "их" развитию в одинаковой мере. Как уже отмечалось, мы не можем любить другого, если не любим себя, точно так же, как не можем научить своих детей самодисциплине, если сами не умеем себя дисциплинировать. Действительно, невозможно пожертвовать собственным духовным развитием ради развития кого-то другого. Мы не можем пренебрегать самодисциплиной и в то же время дисциплинировать свою заботу о других. Мы не можем быть источником силы, если не воспитываем собственную силу. Я надеюсь, что в результате нашего изучения природы любви станет понятно, что любовь к себе и любовь к другим не только идут рука об руку, но в конечном итоге неразделимы и неразличимы.

В-четвертых, акт расширения своих пределов требует усилий. Пределы можно расширить только преодолевая, ломая их, и эта ломка невозможна без усилий. Когда мы любим кого-то, наша любовь становится зримой и реальной только через наше напряжение, когда мы ради этого кого-то совершаем дополнительный шаг или одолеваем лишнюю милю. Любовь не безмятежна; наоборот, она наполнена действием.

Наконец, я не случайно употребил слово "воля" в определении. Этим термином я хочу стереть границу между желанием и действием. Желание не обязательно переходит в действие. Воля – это желание достаточно интенсивное, чтобы перейти в действие. Каждый человек, принадлежащий к нашей культуре, в той или иной степени желает быть любящим, но в реальности у многих это не получается. Я делаю из этого вывод, что желание любить – это еще не сама любовь. Любовь есть, когда она действует. Любовь есть акт воли, то есть совокупность намерения и действия. Воля означает также выбор. Мы не обязаны любить – мы сами выбираем: любить. Не имеет значения, насколько мы уверены, что любим; если в действительности мы не любим, то именно потому, что сами выбрали: не любить. И не любим, несмотря на благие намерения. С другой стороны, если мы действительно отдали себя делу духовного развития, то только потому, что это наш собственный выбор. Мы сделали выбор: любить.

Как я уже сказал, пациенты, идущие к психотерапевту, неизменно обнаруживают более или менее выраженную путаницу в понимании природы любви. Тайна любви только усиливает эту путаницу. Не претендуя на раскрытие тайны любви, я все же надеюсь достаточно прояснить этот вопрос в данной книге, чтобы помочь устранить путаницу и ложные представления, от которых страдают не только пациенты, но и все люди, пытающиеся разобраться в собственном опыте. Мне кажется, что многих страданий можно было бы избежать, научив людей более точно определять любовь: это значительно уменьшило бы массу столь распространенных заблуждений. Поэтому я начинаю исследование природы любви с определения того, что не есть любовь.

Редактированный текст

<<< Оглавление >>>

Наверх страницы