|
Высказывая утверждение, что влюбленность – это некая иллюзия и
никоим образом не истинная любовь, я оставляю за собой право посмотреть на предмет
с противоположной точки зрения и заметить, что на самом деле влюбленность очень
близка к истинной любви. Действительно, влюбленность так часто и серьезно принимают
за любовь именно потому, что в этом есть доля правды.
Переживание истинной любви связано с границами эго, поскольку предполагает
расширение пределов любящего существа, то есть границ его эго. Когда мы расширяем
наши границы через любовь, мы, образно говоря, тянемся к любимому, желая помочь
его росту. Осуществить это желание мы можем лишь после того, как любимый предмет
станет любимым; другими словами, мы должны быть привлечены внешним по отношению
к нам объектом, должны посвятить ему себя, вложить в него свои усилия – выйти
за пределы собственного Я. Этот процесс привлечения, посвящения и вложения сил
психиатры называют "катексисом", или концентрацией на объекте. Но когда
мы концентрируемся на объекте, находящемся вне нас, то одновременно мы психологически
внедряем в себя соответствующее "представительство" этого объекта.
Рассмотрим, например, человека, который занимается садоводством как хобби.
Это хобби удовлетворяет и поглощает его. Он любит сад. Сад для него означает очень
много. Этот человек находится в состоянии катексиса, он сконцентрирован на своем
саде. Он находит его привлекательным, вкладывает в него самого себя, он предан
саду настолько, что вскакивает с постели на рассвете даже в воскресенье и бежит
туда; он отказывается от путешествия, не в силах расстаться с садом; ради сада
он может даже пренебрегать женой. Охваченный катексисом, стремясь создать самые
лучшие условия жизни для своих цветов и кустов, он изучает массу различных вещей.
Ему необходимо знать как можно больше о садоводстве – о грунтах, удобрениях, об
укоренении и обрезке деревьев. И он знает свой сад – его историю, виды цветов
и деревьев, произрастающих в нем, его планировку, его проблемы и даже его будущее.
Несмотря на то что сад существует вне своего хозяина, благодаря катексису он существует
также и внутри него. Знание сада и его значимость составили часть этого человека,
часть его личности, биографии, разума. Любовь к саду и концентрация на нем приводят
к тому, что сад самым настоящим образом внедряется в человека, расширяя его личность,
расширяя границы его эго.
Идут годы, наполненные любовью, мы расширяем свои пределы, стремясь охватить
объект нашей концентрации. Что же происходит в результате? Происходит то, что
постепенно, но неуклонно мы обогащаем, расширяем себя, внедряем в себя внешний
мир, границы нашего эго становятся все шире, они растягиваются – и утоньшаются.
Чем дольше и дальше мы расширяем себя, чем больше мы любим, тем слабее становится
различие между Я и миром. Мы отождествляемся с миром. И, по мере того как границы
нашего эго становятся тоньше и расплывчатее, мы все больше испытываем то самое
чувство восторга, которое открылось нам в состоянии влюбленности, когда эти границы
частично разрушились. Только вместо временного и нереального слияния с единственным
любимым объектом мы сливаемся реально и устойчиво с огромной частью мира. Так
может установиться мистический союз со всем миром. Чувство восторга и благодати,
связанное с этим союзом, может быть более мягким и не столь драматическим, как
в период влюбленности; зато оно несравненно более устойчиво и длительно, а в конечном
итоге приносит более глубокое удовлетворение. Между этими переживаниями такая
же разница, как между горной вершиной и "высокогорным плато", о чем
писал Абрахам Маслоу.*
* A. Maslow, Religions, Values, and Peak-Experiences (New-York: Viking, 1970),
предисловие.
Очевидно – и обычно бесспорно, – что сексуальная активность и любовь, хотя
и встречаются одновременно, чаще всего никак не связаны между собой; в сущности,
эти явления совершенно различны. Сам по себе половой акт не является актом любви.
Тем не менее переживание сексуальных сношений и, в частности, оргазма (даже при
мастурбации) также связано с большим или меньшим разрушением границ эго и сопутствующим
этому восторгом. Благодаря этому расширению границ, мы можем, обращаясь к проститутке
в момент наслаждения, воскликнуть "Я люблю тебя!" или "Боже мой!",
но несколько секунд спустя, когда границы встанут на место и двери нашего Я захлопнутся,
у нас не останется к ней ни страсти, ни интереса. Это не означает, что экстаз
оргастического переживания не может быть возвышен, разделен с любимым человеком.
Но даже без партнера – возлюбленного или иного – границы эго во время оргазма
могут полностью разрушиться, и тогда на секунду мы совершенно забываем о себе,
теряем ощущение себя, теряемся в пространстве и времени; мы вне себя, нас куда-то
уносит неведомая сила. Но только на секунду. Описывая длительное "единство
со Вселенной", характерное для настоящей любви и отличное от мимолетного
единства при оргазме, я употребил выражение "мистический союз". Мистицизм
по сути своей есть вера в то, что реальность – единство. Наиболее последовательные
мистики считают, что наше обычное восприятие Вселенной как вместилища многих отдельных
объектов – звезд, планет, деревьев, птиц, домов и нас самих, разделенных между
собой границами, – это ложное восприятие, иллюзия. Этот иллюзорный мир, ошибочно
принимаемый многими из нас за реальный, индуисты и буддисты называют словом "майя".
Подобно многим другим мистикам, они твердо убеждены, что истинная реальность может
быть познана только через опыт единства, когда отбрасываются границы эго. Невозможно
по-настоящему увидеть единство Вселенной, если вы все еще воспринимаете себя как
самостоятельный объект, отдельный и отличимый от остальной части Вселенной благодаря
размерам, форме или любым иным особенностям. Поэтому индуисты и буддисты часто
утверждают, что до тех пор, пока не определятся границы эго, ребенок действительно
обладает знанием, а взрослые им не обладают. Существует даже учение, что Путь
к просветлению, или знанию единства реальности, требует от нас регресса, возвращения
в состояние ребенка. Для некоторых молодых людей и подростков эта соблазнительная
доктрина представляет настоящую опасность; не будучи готовыми принять на себя
обязанности взрослых людей, пугаясь непосильной ответственности, эти юноши говорят
себе: "Я не обязан выдерживать все это. Не буду я стараться стать взрослым,
а от всех их взрослых требований уйду в святость". Однако этот путь ведет
не в святость, а в шизофрению.
Большинство мистиков понимают ту истину, к которой мы пришли в результате обсуждения
дисциплины: мы должны обладать чем-то или достичь чего-то, прежде чем отречься
от этого, не потеряв своей самостоятельности и жизненности. Ребенок, не скованный
границами эго, может соприкасаться с реальностью более тесно, чем его родители,
но он не способен выжить без родительского ухода, как не способен и передать свою
мудрость. Путь к святости лежит через взрослость. Не существует быстрых и легких
дорог напрямик. Границы эго должны быть укреплены, прежде чем можно будет говорить
об их ослаблении. Личность должна определиться, прежде чем можно будет выйти за
ее пределы. Необходимо найти свое Я, чтобы иметь возможность потерять его. Временное
освобождение от границ эго, связанное с влюбленностью, сексуальным наслаждением
или употреблением некоторых психоактивных веществ, может дать нам мимолетное представление
о нирване, но не саму нирвану. В этом и заключается одно из главных положений
этой книги: нирвана, или длительное просветление, и подлинное духовное развитие
могут быть достигнуты только через постоянную практику реальной любви.
Таким образом, временная потеря границ эго в состоянии влюбленности или при
половом акте не только ведет нас к принятию на себя обязательств по отношению
к другому человеку (с чего может начаться и истинная любовь), но также дает нам
предвкушение, а следовательно, и стремление к более длительному мистическому экстазу,
который мы можем обрести, прожив жизнь в любви. Поэтому, хотя влюбленность как
таковая и не является самой любовью, она составляет некую часть великой и таинственной
системы любви.
|
